Мама, мне очень больно. Положи мне ладони на лоб.
Мама, вот он - 23-й. Черный, паскудный год.
Мама, он взял всех нас в оборот, всех сестер карпат,
И всех братьев азова. Вот.
Мама, всем волкам мы дадим укорот.
Всем подлым кузенам мы укажем на водоворот,
Откуда пришел тлен прошлого, где живет этот соседний крот.
Мама, нас разрывают. Но тебя никто никогда не возьмет.
Мама, ты щедро сеешь патриотические семена
Мама, ты - не суложь, и ты никому не дана.
На рассвете росою плачет твоя звезда,
На закате отчаянно погибают твои сыновья.
Мама, мы все томимы любовью к тебе.
Мы все - это ты. Мама, ты в воздухе и в воде.
Пусть ненавистью сочится этот сосед-урод
Мама, мне очень больно. Положи мне ладони на лоб.
В конце 80-х я служил в Азербайджане в 3-х разных местах.
Идешь, бывало, по восточному базару в форме солдата Советской Армии. Подходишь к продавцу арбузов и спрашиваешь "Почем арбузы?". Он выбирает самый большой арбуз протягивает тебе и говорит: "На, салдат! Дэньги нэ нада!". Идешь дальше, а дальше тоже самое, если кто и берет деньги, то с большой скидкой. Покупаю в универмаге зубную щетку. Девушка-продавщица (почти все продавцы в Азербайджане - мужчины) дает мне щетку, а когда я протягиваю ей деньги, машет руками, мол, денег не надо. Идем толпой по местному парку, на скамейках сидят старики. Спрашивают: "Вы с какой роты, ребята?". "С пятой" - выдаем мы военную тайну. "Молодцы ребята!" - отвечают старики. Автоматов с газированной водой в Азербайджане (может быть кроме Баку) тогда не было. Газированную воду продает дедок за столиком с аппаратом как в довоенных советских фильмах. Беру стакан газировки, протягиваю ему 5 копеек, он мотает головой: "Салдат, дэньги нэ нада!". В табачном киоске сидит дедок. Бакинская "Прима" стоит 16 копеек. Даешь ему рубль, говоришь: "Пачку "Примы"". Он дает тебе одну пачку сигарет, а сдачи не дает. Даешь рубль и говоришь: "Две пачки "Примы"". Он дает две пачки, а сдачи не дает и т.д. А если даешь ему 16 копеек, он дает тебе одну пачку, а деньги не берет. Чайханщики тоже сдачи не дают, но если заказывать только чай, а сахар стоит на столах и его никто не считает, сиди хоть пол дня, чайханщик денег не возьмет. Охраняем пионерлагерь в межсезонье, рядом крутятся местные пацаны. Через дорогу колхозный сад, в саду спелые яблоки, забор из колючей проволоки, сторож. Просим пацанов: "Принесите нам яблок". Они говорят: "Нам нельзя. Там сторож ... А вам можно, он вам ничего не скажет." Идем по улице. Через один забор свешивается яблоня с яблоками. Начинаем рвать яблоки. Вдруг с другой стороны забора подходит дед: "Ребята, не рвите их, они зеленые. Заходите, я дам вам хороших". Заходим во двор, дед нас подводит к яблоне со спелыми яблоками: "Здесь рвите." Стою дневальным на шлагбауме. В 30-ти метрах дорога. По дороге идет парень лет 30-ти из местных. Увидев меня, останавливается, достает пачку сигарет и махает ей: "Курить хочешь?". Один сослуживец попросил меня купить в книжном магазине набор открыток "Члены Политбюро ЦК КПСС". Там была открытка с портретом Министра Обороны Язова. Она нужна была для дембельского альбома. Захожу в книжный магазин, говорю: "Мне набор открыток "Члены ..."". Продавец спрашивает: "Типе толька Язоф нужин?". "Да" - говорю. Он пересматривает все открытки, достает портрет Язова и отдает мне: "Дэньги нэ нада!".
На офицеров это не распространялось.
Я рассказывал это тем, кто служил в Прибалтике и Подмосковье. Они не могли в это поверить. Там где они служили отношение к солдату, как к бродячей собаке. Да, современному человеку это покажется дикостью. Но, во-первых, это - восточное гостеприимство. Во-вторых, это отношение к защитникам. В-третьих, глядя на нас каждый видел своего родного или близкого человека, который в такой же форме также "стойко переносит (переносил или будет переносить) все тяготы и лишения воинской службы" где-то за тысячи километров, среди чужых людей, в дальних краях, куда им реально не добраться. И потому относились к нам так, как хотели, чтобы там относились к нему. И по-моему, это нормально.
А началась эта история в Киеве. В кепке на лысой башке и с рюкзаком за плечами я шел в военкомат. За мной топали мои родители. До военкомата оставалось немного, когда нам на перерез из двора выехал ИЖ-"пирожок". В те далекие времена право преимущества у пешеходов не было и мы остановились, ожидая, когда он проедет. Но "пирожок" остановился, из кабину высунулся мужик и крикнул: "Солдатик, проходи!".
Зло, по Булгакову, не в имеющих власть, не в правительстве, не в том или ином социальном устройстве, а в людях, в качестве массового человека данного общества. Как говорит К.Икрамов: “Ответственность за зло, совершаемое в мире, несут не сильные и даже не всемогущие, но слабые и даже ничтожные” (22, с. 70). Зло в том, что люди человечески слабы, ничтожны, трусливы, что они “не совсем люди, не совсем души” (13, с. 64). Такие люди не могут быть счастливыми, из такого гнилого “человеческого материала” хорошей жизни не построишь.
/Слуцкий В.И./
И это правда. Я служил под Тамбовом, нас на рынке бесплатно угощали клубникой, малосольными огурцами и надо сказать, что многие этим пользовались. Потом служил в Подмосковье такого уже не было.
Сейчас ветер, дым сдувает (на юго-запад) и нам из-за деревьев почти ничего не видно. А вчера был полный штиль, стоял столб черного дыма и над ним черное облако.
